Кокон [ Межавт. сборник] - Пол Андерсон

— Джим… — предостерегающе начала Ро.

— Мне очень жаль, — твердо произнес Джим, выдержав взгляд Словиеля. — Это касается не тебя, а Императора. Я кое-что узнал, но тебе я ничего не могу сказать. И ты не заставишь меня это сделать, ибо с твоей стороны такой поступок выглядел бы крайне неприлично — поручительство кое к чему обязывает. Пойми, — продолжал он, стремясь убедить Словиеля. — Сейчас я просто не имею права разгласить эту тайну. Лучше давай договоримся: если под конец банкета ты, Словиель, не получишь от самого Императора либо Вотана подтверждения правомочности моего молчания, я согласен ответить на любой твой вопрос. Идет?

Словиель, казалось, превратился в статую. Затем, будто бы очнувшись, вздрогнул, вздохнул, губы его сложились в обычную томную усмешку.

— Н-да… Тут ты, похоже, выиграл, Волчонок. Действительно, я не вправе устраивать допрос с пристрастием человеку, поручителем которого являюсь. Однако! Тебя, оказывается, не проведешь! Предвижу, в будущем ты сделаешься заядлым игроком в Пункты. Хорошо, можешь хранить свой секрет — пока…

С этими словами Словиель исчез.

— Джим, — шепнула Ро. — Я боюсь за тебя.

Голос девушки был неподдельно озабоченным. Джим кинул на нее быстрый взгляд. И понял, в чем дело: Ро смотрела на него с участием, но уже не так, как раньше, когда он входил в число ее любимых питомцев. Она смотрела на него, как на равного. Джим был растроган. Никто, будь то мужчина или женщина, не проявлял о нем столько заботы в течение многих лет.

— Хоть мне-то ты можешь сказать, почему Галиан решил устроить банкет и почему Мелнес — очень умный человек? Ты намекаешь, что между Мелнесом и Галианом существует связь? Но разве такое возможно? Высокородный и цветной?

— Ты и я, — заметил Джим.

Ро покраснела. Джим уже знал, что для нее краска на лице значит куда меньше, чем для любой земной женщины.

— Но я — совсем другое дело! — жарко воскликнула Ро. — А Галиан — один из самых высокопоставленных сановников, и не только по происхождению…

— То-то он постоянно твердит, что не прочь воспользоваться услугами цветных.

— Верно, — Ро задумалась. — А ведь ты еще ничего мне не рассказал.

— Здесь почти нечего рассказывать, — Джим вздохнул. — Мелнес действительно умный человек. Но люди совершают ошибки не только по глупости, но и от большого ума. В моем случае Мелнес переусердствовал, демонстрируя мне свое негодование из-за того, что я, видишь ли, подотчетен ему только по службе.

— Но почему он возмущен?

— Причин сколько хочешь. Самое простое объяснение — зависть. Какой-то там Волчонок вдруг заимел поручителя, в то время как он, Мелнес, не имеет ни малейшего шанса сделаться Высокородным. Почему? Потому что он слишком хороший слуга. В то же время, у него хватило ума не перегибать палку и не вызывать во мне ответного гнева. Ведь я скоро могу стать Высокородным, а значит, выйду из его подчинения. Более того, он сам окажется тогда у меня в подчинении.

— Но ведь это не все?

— Да, Мелнес решил, что я шпион, засланный Высокородными в среду слуг. И он показал, что недоволен одним, в то время как на самом деле был озабочен совсем другим. И дал понять, что разглядел во мне шпиона.

— А с какой стати тебе или кому бы то ни было за ним шпионить?

— Пока не знаю, — признался Джим.

— Но ты считаешь, тут замешаны Император и Галиан. Почему?

Джим улыбнулся.

— Ты хочешь знать слишком много и все сразу. Даже больше, чем знаю я… Но теперь ты понимаешь, почему я не хотел распространяться на эту тему при Словиеле?

Ро медленно наклонила голову. Затем взглянула на Джима.

— Джим, скажи пожалуйста, кем ты был? Чем ты занимался на своей планете, кроме боя с быками?

— Я был антропологом, — ответил он. — Искусству тореадора я обучился гораздо позже.

Ро недоуменно нахмурилась. Слова «антрополог» в имперском языке не существовало — употребляя его, Джим попросту соединил два других — «человек» и «наука». Пришлось растолковать:

— Я изучал доисторическое прошлое людей. В частности — происхождение культур. Всех культур человечества.

Он видел, как Ро напряженно подыскивала в памяти нужные сведения.

— А! Ты имеешь в виду…

Она произнесла слово на имперском языке, которого Джим не знал. Лицо ее прояснилось, и она ласково тронула Джима за руку.

— Джим, бедный Джим! Немудрено!

Опять — в который раз! — Джим с трудом удержался от улыбки. Всякое он думал о себе, но называть себя «бедным» как-то не приходило в голову.

— Немудрено? — переспросил он.

— Ты так стараешься держаться подальше от Высокородных. Нет, я не себя имею в виду. Но теперь-то я поняла, отчего ты такой. Мне тоже было бы плохо, если бы я узнала, что люди моей расы по сравнению с Высокородными ничем не отличаются от обезьян и прочих недочеловеков, и что вся моя прежняя работа пошла насмарку…

— Не совсем так.

— Джим, позволь кое-что сказать тебе, — в голосе Ро появились менторские нотки. — То же самое случилось и с нами, Высокородными. Несколько тысяч лет назад Высокородные считали, что их родина — Тронный Мир, а сами они произошли от местных аборигенов. Но это было ошибкой, и в конце концов, мы были вынуждены признать ее. Слишком похожи оказались формы на всех освоенных людьми планетах. Было доказано, что миры эти заселялись из единого Центра, причем те, кто это делал, исчезли задолго до нас. Между прочим, есть вполне достоверные свидетельства, что эти неизвестные существа почти одновременно появились на всем великом множестве планет. Как видишь, иногда и Высокородным приходится мириться с разочарованиями…

На этот раз Джим не выдержал и улыбнулся.

— Не беспокойся, — сказал он. — Конечно, когда я узнал о существовании Империи, это был сильный удар. Но теперь это в прошлом.

Похоже он ее убедил.

Торжество по случаю утверждения Императором поручительства Словиеля намечалось через три недели. Все это время Джим посвятил разучиванию боевых приемов старкинов и владению оружием. Он подолгу пропадал в учебном центре, а в перерывах между тренировками шатался по подземному городу, запоминая знаки Немого Языка. Вернувшись домой, он составлял каталог символов, и понемногу в беспорядочной их мешанине стала вырисовываться некая система.

Ему помогали две вещи.

Во-первых, будучи антропологом, он знал, что любой язык знаков развивается на примитивной основе, вытекающей из самой человеческой природы. Как сказал однажды один видный ученый — чтобы понимать дикарей, совершенно не обязательно знать их язык. Все ясно и так. К примеру, жест проголодавшегося — показать на рот, затем похлопать себя по животу. Никаких проблем.